Это просто эхо - Роман Бобза

Мы пробились сквозь толпу к кассам вокзала, забрали забронированные билеты, вышли на перрон. Электричка ещё не пришла, и мы сидели на рюкзаках. Хотелось курить.

– Всё нормально? – спросил я. – Вы какие-то напряжённые.

– Давно хотели вырваться. Но постоянно что-то мешало. – сказала Даша.

– Понятно.

Десятью минутами позже Дима отвел меня в сторону и рассказал, что Даша беременная.

– Если она будет вести себя не так, как обычно, отнесись с пониманием. Хорошо?

– Конечно. А ей можно в лес? Она там не родит?

– Нет. У неё маленький срок.

– Может, я не поеду? – сказал я.

– Всё в порядке. Мы рады, что ты едешь с нами.

Ехали долго. Дремали некоторое время. За окнами электрички стемнело. Всё вокруг нас напоминало современный высокогорный монастырь для медитации: молчащие с полуприкрытыми глазами люди, сваленные на полки и на пол рюкзаки, вводящее в транс постукивание колёс. Всё мы шерпы в какой-то степени, подумал я.

Захотелось есть. Я достал из рюкзака кусок вяленой рыбки с перцем и стал жевать. Прошло минут двадцать, и Даша и Дима открыли глаза.

– Ну как, отдохнули? – спросил я.

Дима кивнул. Даша потянулась.

– Долго ещё ехать? – спросил я.

Дима посмотрел на часы в мобильнике.

– Полтора часа.

Даша достала бутерброды и термос с чаем. На рюкзак мы положили пластину из вспененного пластика. Термос поставили на пол, а на пластине разложили бутерброды с вареным мясом и плавленым сыром, куски вяленой рыбы. Мне захотелось коньяка. Я достал плоскую бутылку и кружку.

– Будете?

Дима кивнул. Я забыл, что Даша беременная. Я разлил коньяк. Мы с Димой выпили и принялись за вкусные бутерброды. Я налил себе чаю в кружку.

Пока ели, молчали. Очень уж все были голодны. Хотелось курить.

– Далеко нужно будет идти от перрона? – спросил я.

– Где-то минут сорок. Войдём в лес, пройдём по тропке, пока посёлок не закончится, и разобьём лагерь. А завтра с утра позавтракаем и двинемся вглубь. У меня есть на примете грот. Дашка его тоже ещё не видела. Вам понравится. Место – высший класс.

– Ты давно в нём был? – спросил я.

– В прошлом году. – ответил Дима. Дашка тогда уехала в Питер в командировку.

Даша кивнула.

– Она уехала, – сказал Дима, – а я давно хотел сам сходить. Ночёвка в лесу, когда вокруг никого. Валяться двое суток в лагере не хотелось. Поэтому я свернул лагерь и пошёл. Перевалил через хребет, стал спускаться – внизу блестела речка. Решил, что неплохо бы искупаться и воды набрать. Вдруг вижу: огромный грот. Добрался туда, разложил пенку, спальник, очаг из камней сложил. А в гроте, особенно у основания, так прохладно. Кстати, налобный фонарик достань, чтоб в темноте потом его не искать.

После приёма пищи мы стали играть в карты и лениво потягивать чай. Два раза я ходил в тамбур покурить.

Когда поезд остановился, и машинист объявил «15—14», мы взяли рюкзаки и пошли к выходу. За окнами было черно. Ни единого огонька.

Спустившись по крутым ступеням из вагона, мы ступили на перрон, надели налобные фонари и пошли за Димой.

А что, подумал я, если Ленка забеременеет? Что мы будем делать? Что я буду делать? Мне же это не нужно.

От этой мысли на спине выступил холодный пот. Непослушными пальцами достал из пачки сигарету и закурил.

Во время перехода Даша и Дима перебрасывались редкими фразами. Я молчал. Отпил воды из фляжки. Посмотрел на часы в мобильнике – они показывали четверть восьмого. Небо ещё светилось, но в лесу из-за деревьев ночь уже наступила. Среди деревьев, кустов клубился сумрак. Силуэты стали размытыми, загадочными, пугающими. Промелькнула мысль, что за каждым кустом, каждой веткой может прятаться ужасная тварь.

Стрёкот вкрался, появился со всех сторон сразу. Мы прошли ещё минут двадцать, и стрёкотание усилилось и стало невыносимым.

Подъём был очень крутым. Земля из-за росы стала скользкой. Мы стали идти медленно и аккуратно, чтобы не сорваться и не покатиться вниз со склона.

– Далёко ещё? – спросил я. Ноги горели от усталости. Хотелось скинуть рюкзак, упасть и не двигаться.

– Почти до перевала добрались. Устал? – сказал Дима.

– Да. Можем на пару минут остановиться?

– Привал.

Мы с облегчением скинули рюкзаки и сели на влажную лесную подстилку.

– Даш, чай остался? – спросил я.

Она достала из рюкзака термос и передала мне. Кружка была в верхнем кармане рюкзака. Я достал её, налил себе чая и выпил.

– Много энергии потратили. Поедим? Ещё час идти. – сказал Дима.

Свет фонарей выхватывал наши усталые лица, потрепанные и грязные рюкзаки, рыжий ковёр из прелых листьев. Пахло прохладой, остывающей землёй и мускусными червями.

Даша ела сухофрукты, я и Дима – рыбку с перцем. Доели бутерброды.

Мы поднялись, закинули рюкзаки на плечи и пошли. Шли недолго, но из-за темноты я не сориентировался и не заметил, сколько сейчас на часах. Достигли хребта, стали спускаться. Пришлось держаться за стволы деревьев, ветви, кустарники, чтобы не сорваться вниз. Внизу шелестела вода.

– Аккуратно идите. Нам торопиться некуда. – сказал Дима.

Несколько раз почва выскальзывала из-под ног, и я падал на спину и соскальзывал вниз. Дима и Даша подхватывали меня и поднимали.

Наконец нашли тропку, ведущую вправо, вдоль большого камня. Прошли по ней. Я почувствовал, что ступил на твёрдую поверхность. Луч фонарика выхватил под ногами ступени, выложенные большими плоскими камнями.

– Почти пришли. – сказал Дима.

Ступени закончились. Я посмотрел вверх и осветил высокий свод, какого никогда не видел.

– Пришли. – сказал Дима. – Здесь лучше разбить лагерь и сложить очаг. А спальники и палатку разместим ближе к основанию. Там ровная поверхность и дует не сильно. Ну как, разожжём костёр, попьём чаю или сразу спать?

– Попьём чайку, – ответили мы одновременно с Дашей.

– Тогда я пойду за водой. Данил, собери дров.

Дима достал резиновое ведро из рюкзака и исчез. Было видно по слабому свету фонаря, как он спускается по крутой тропке.

Было немного жутко блуждать по незнакомой местности. Но цель поставлена. Её следует выполнить. Я вытащил из рюкзака топорик и стал собирать ветки, большие и малые, кору, шишки. Обрыв был рядом, тянулся у ног чёрной ломаной линией. Дров в охапке становилось больше.

Через время я вернулся и застал в лагере Диму с водой и Дашу, которая сложила из камней очаг, достала еду, чашки, сахар и чай в пакетиках. Она приспособила большой плоский камень под стол.

Я бросил дрова, присел, стал складывать хворост на место будущего костра. Положил сверху большие ветви и куски коры. Они впитали в себя росу.

– Влажное всё. Может не загореться, – сказал я.

– Загорится, – уверенно ответил Дима, достал из верхнего кармана рюкзака клубок ваты и тюбик с вазелином. Оторвал кусок ваты, выдавил на него немного вазелина и отдал мне.

– Положи под дрова.

Я сделал, как он сказал, чиркнул спичкой о коробок и поджёг вату. Огонь бежал по веточкам, ел их красными мелкими зубами, как у пираньи. Капли влаги шипели от высокой температуры, лезли из сломов и испарялись. Огня стало больше. Он принялся за толстые ветки и покрытую мхом кору. Мы сели. Было тепло рукам и лицу.

Согрев руки, Дима перелил в котелок воды на три порции чая и повесил над огнём.

Даша достала маленькую дощечку и нарезала мясо и сыр. Я дал ей брусок сала и россыпь чесночных зубков. Достал кружку и пакетик с быстрым супом. Очень хотелось горячего супа. Я высыпал пахучую смесь в кружку и стал ждать.

Мне нравилось здесь. Сидеть у костра, смотреть на танцующий огонь, думать о чём-то. Закурил. Проблемы на время исчезли. Я чувствовал себя беззаботным и лёгким.

Вода в котелке зашумела. Дима снял его с огня и разлил по кружкам. Мы сели вокруг плоского камня, на котором лежала дощечка с едой и исходили паром три кружки.

Дима и Даша не были теми туристами, которые идут в лес напиться и поорать. Отношение к лесу у них было как к храму. И мне это нравилось.

Мы ужинали, разговаривали. Мобильник показывал начало второго, когда завыли шакалы. В этом звуке было что-то древнее, дикое. Запах прелой листвы щекотал нюх.

У основания грота было не так холодно. Глотнув из бутылки коньяка, я залез в спальник, свернулся и уснул.

Буддийские монахи и тибетские ламы, наверное, скажут, что медитация, полное расслабление в движении не возможно. Спорить не буду. Два дня после ночёвки прошли размеренно, тихо. В какой-то момент я почувствовал, что в голове воцарился покой. Мысли остановились. Сейчас я точно знал, что делать. Я не испытывал ни сомнений, ни страхов, ни перепадов настроения. Эмоции мои были ровными, как озёрная гладь. Так хорошо я себя никогда не чувствовал.

В последнюю ночь мы разбили лагерь на островке. Горная речка раздваивалась, обтекала остров и снова объединялась. Мы без проблем перешли по воде. Быстро темнело. Оставили рюкзаки на месте будущего лагеря. Даша присела отдохнуть и перевести дух. Я принялся собирать дрова. Дима поставил свою палатку и стал разводить костёр. Я воспользовался этим и разложил свою палатку. Загремел гром. Закапал слабый дождь.